ВОСКРЕСШЕЕ ЭХО

Преклонение

Мягко ложились на землю лучи Солнца, приближая час заката. Нехотя суета уступала место отдохновению. Вдруг что-то заставило поднять глаза кверху – необычный отблеск, яркий и неожиданный...

Маленькая часовня стояла одиноко в сером окружении. В центральной части крыши возвышалась небольшая двенадцатигранная башенка со стеклянными стенками. Каждая грань была усыпана капельками цветного стекла, словно самоцветами. По мере прикосновения к ним солнечных лучей взору открывался изумительно гармоничный узор светящихся линий.

Внутри него вырисовывалась продолговатая капля изящной формы, в которой угадывался близкий сердцу образ... Будто сложенные золотые крылья из света служили одеянием очень нежному женскому облику, несущему в себе смиренную скорбь, а может быть печаль, которая чудесным образом пробуждала душевный покой и радость. Да, именно радость, - тихую, глубокую, сокровенную. Касаясь волшебного узора, небесный свет озвучивал через Красоту песнь преклонения Любви. Преклонения, умело вложенного мастером в своё творение.

Несмотря на отсутствие явных черт, чистое лицо Мадонны было бесподобно прекрасным и женственным. Постепенно тень трепетно опускалась на её лик – влюблённое Солнце прощалось до утра со своей Возлюбленной. Неожиданно, но совершенно естественно, необъяснимое умиротворение охватило меня. Без всяких слов на сердце ложилась чистая и светлая молитва.

Обречённые

Начиная с самого раннего утра, вся улица наполнялась нежным голосом маленькой птички. Ярко-солнечного цвета кенар пел неповторимые серенады для своей возлюбленной. Канареечка же скромно отвечала на его чувства и лишь украдкой смотрела на него из своего домика, весело оживляясь и прыгая то вверх, то вниз, насколько клетка позволяла.

             

            На узенькой улочке стояли два дома. Стояли близко, лицом к лицу. Их окна были увешаны пышно цветущими цветами, над которыми висели клетки. Здесь и родилась эта короткая, немного грустная история любви. Кто знает, чем она закончится... Если бы им дали право исполнения лишь одного желания, что предпочли бы они – свободу для второго или одну клетку на двоих?

Суждённое

Посреди двора стоял высокий деревянный столб, вокруг которого двигался Сильный Конь, привязанный к нему крепкой верёвкой. В его груди билось светлое, благородное сердце. С утра до вечера он добросовестно выполнял тяжкий и монотонный труд, меся липкую глину с опилками. 

Почти единственной отрадой в его жизни были встречи - встречи с другим конём – Родной Душой, который также был привязан к столбу, но на соседнем дворе. И Сильный Конь, и Родная Душа - оба безропотно трудились, при этом думая о чём-то своём. Они не могли идти вместе, и только изредка, на несколько мгновений, их пути сближались. Как они радовались каждой встрече! Как трепетно делились сокровенным, и мысленно питали надежду на участь лучшую для друга...      

Круги-дороги редко соприкасались. Отсюда возникала иногда глубокая и давящая грусть, а иногда ужасное непонимание и боль. Но случалось и такое, что верёвки цеплялись за неровности столба, закручивались и становились всё короче и короче, тем самым лишая коней даже условной свободы. Пытаясь вернуть её себе, они могли пораниться до крови, но каждый раз превозмогали боль и находили силы высвободиться. Долго не заживали не видимые глазу раны. Но ведь на то они и кони, чтобы возиться не с собой, а несмотря ни на что, - трудиться, и трудиться, и трудиться.

 

Так проходили дни, и годы и жизни целые с той разницей, что лишь дворы менялись и длина верёвок. Но всё сильнее с каждым разом и Сильный Конь, и Родная Душа представляли себе жизнь на свободе, безграничный простор, где нет ни столбов, ни верёвок. А уж если и суждено быть привязанными, то одной верёвкой…

Прощальная мелодия

Тепло солнечных осенних дней уступило место грустному дождю, и город погрузился в мокрый туман. Наверное, в такие дни многие думают об одном и том же… Удобно расположившись в кресле, словно замираешь в нежных объятиях старого друга – любимого пледа. Его тепло ласково пробирается к каждой твоей клеточке, обволакивая домашним уютом и тихой радостью. На полу преданно ждут мягкие тапочки, а на столе лежит книга, которую так лень читать. Тихие, удивительные звуки музыки дополняют картину осени…

   
     Никуда не спеша, капельки дождя падают на разноцветную листву дерева. Трепетно вздрагивают листья, будто жёлто-зелёные клавиши пианино опускаются под тяжестью промокших нот. Почти невозможно думать о чём-то другом. Из всех мыслей остаётся только одна – о самом желанном, о самом родном… И уже вместе, вдвоём, продолжаем слушать мелодию дождя.

            Почти молча поёт свою песню осень, долго и тяжело прощаясь с летом. Наше молчание звучит в унисон – нам тоже есть, что позади оставить…

Воскресшее эхо

...А годы идут, и всё меняется. Многое переросло само себя. Что-то хотелось бы забыть навсегда, а о другом помним с благодарностью. А что-то сокрыто от нас в тайниках нашего сердца и ждёт своего часа! Но время всё выравнивает и оставляет на поверхности сознания лишь отблеск от прошедших ярких жизней.

...Зазвучала мелодия, мелодия из прошлого, но такая близкая-близкая, и мгновенно вспыхнула память в мельчайших искорках светлых и трепетных воспоминаний. Столько было прочувствовано под звуки этой песни, что сейчас, по прошествии лет, она расшевелила сердце с той же силой и в тех же чистых красках созвучия наших сердец. Какое замечательное явление - ассоциация.

Я удивилась простоте догадки - а ведь мы сами друг для друга были такой же внезапной мелодией, но без воспоминаний - нечто воистину чудесное мы пережили вместе так давно, что от огня до нас дошло лишь эхо...

Магнолия

Не успела дочитать строчку, как первое же слово отзвучало сильным и трепетным созвучием в моём сердце. «Магнолия» - так начиналось твоё четверостишье. И я мгновенно почувствовала тебя. 

Ощутила всем сердцем того, кто замурован под толстым слоем многовековой накипи кипящих когда-то страстей, всевозможных побед и поражений, обманутых надежд, удач и разочарований. И всё это - крепко настоянное на твоём жёстком, колючем нраве. 

Но каким-то таинственным образом я проникаю под его крепкую броню и вижу тебя истинного, и в моём сердце начинает звучать твоя чистая мелодия. Сколько в ней... Я пытаюсь подобрать слова, способные передать то, что я чувствую. Да, наверное, так, точнее сказать не смогу – в такие редкие минуты я пробираюсь ближе к себе и, освобождённая, сливаюсь сама с собой. В тебе.

    Любить – значит прозревать. Как я устала от неустойчивости зрения! Парадокс, но миг прозрения доставляет боль. Но от чего? Может, от несоответствия видимого с невидимым? Может, от неумения противостоять натиску очередного приступа слепоты? 

И всё же…

            Мы радуемся, открывая для себя новый сорт кофе, считая уже его самым вкусным и ароматным. Такое чувство, что без него мы не можем прожить и дня. И действительно, один глоток полюбившегося напитка, одно лёгкое прикосновение его аромата обволакивает нас необъяснимой магией приятной зависимости от него. Но разве есть на свете что-то постоянное? Так и кофе – мы привыкаем к нему, и со временем он теряет для нас свою исключительность, и влечение к нему ослабевает.

            Более того, мы замечаем, что от него начинает болеть сердце и сны наши не такие светлые и невесомые, как раньше. Магия растворилась в частых столкновениях внутренних состояний, и решение расстаться кажется единственно правильным решением. Изредка позволяя себе одну другую чашечку кофе, кажется, что легче будет избавиться от прежней зависимости.

            А жажду можно утолить лишь чистой водой, и лучше от горных дождей – то, что без примесей, вреда не приносит.

(...И всё же больно чувствовать себя чашкой кофе...)

Мосты

Ночь не наступает и не рассеивается мгновенно.

День не рождается и не угасает вмиг. 

Их разделяют мосты - Вечер и Рассвет.

Каждый из них носит в себе и день и ночь.

Любому мужчине не чужда нежность.

Любая женщина может быть и суровой.

...Мы – мосты... 

 На страницу автора