ВЕТЕР АЗИИ

ИСТОКИ

Во всех религиях заключено

Центральной истины Великое начало

В старинных книгах тайное зерно

Лежит невидимо и изначально

Священных чисел творческий глагол,

Первичное единство и троичность –

Всё в тайных знаках. А в звучанье гор

И в тишине пустыни – мелодичность.

В заветах в виде символов жила,

В дыхании космическом природы.

Единый Бог… Та истина должна

Объединить все земли и народы.

ВЕДЬМА

...Она сама не знала о себе.

Своих способностей, своих видений

Понять не в силах. Но в её судьбе

Участвовал пресветлый добрый гений.

Молилась на восходе, у реки

Могла легко распознавать болезни.

Лечить их наложением руки.

И обходилась без лекарств и лезвий.

Себе не испросила ничего.

Молилась за больных и обделённых.

Угадывать событий отдалённых

Могла финал. Не знала отчего

Над головами разнятся цвета.

Коричневый нуждался в измененье:

У человека боль и маята,

Но под рукой ее бледнели тени.

Она была прелестной, молодой,

Но, смутно угадав предназначенье,

Лишь подставляла страждущим ладонь,

Своих проблем не ведая значенье.

Но вот однажды в царственный дворец,

К принцессе маленькой её позвали.

И был король жесток, спесив, гордец,

Но тут его амбиции завяли.

Она ребёнка на руки взяла,

Чего-то потихоньку напевая.

С собой трилистник свежий принесла,

Семь веточек между собой свивая.

Трилистник - это тайна "трёх-в-одном".

Высокий Дух, Душа и Жизнь. Откуда

Узнала про магический закон:

«Семь плюс один». Восьмую ветку в кудри

Принцессе заплела. Болезнь ушла.

А девочка смеялась, розовела...

Изгнала бесов?... Благодать сошла

И было бы законченное дело.

Но подошёл король, воздав хвалу.

И свысока, но все-таки с оглядкой,

Спросил: "Моя судьба? Я буду на плаву,

Все у меня, как прежде, будет гладко?»

И простодушно-искренно она

Ответила, как видела в пространстве.

"Умрешь, король, и то твоя вина".

Гнев властелина был жесток и страшен.

Багровый лик… В миг рассвирепел он:

Кричал, ногами топал, велел казнить

Сейчас же ведьму дерзкую. "Все - вон!"

По улицам возили долго. Излить

Спешили люди злость свою. "Умри, -

Кричали, - ведьма!» Ей в лицо плевали.

И факелы горели до зари,

Пока в костре дрова не запылали.

Ах, люди, вы забыли, что давно,

Ещё до Моисея, называли

Так мудрых женщин. Только не дано

Понять вам древний смысл. Их зазывали

В дома почтенные мужи. Как видно,

Их помощью, советом не гнушались.

Один их корень: ведать - знать и wikken -

Знать, пророчить. Люди потешались…

... Под вечер, выпив крепко, злой король,

Внезапно, на паркете поскользнулся,

Ударился, не доигравши роль,

Мгновенно умер. Так и не проснулся.

                     "...я на то родился и на то пришёл в мир чтобы

                     свидетельствовать об истине..."

                            Евангелие от Иоанна, гл.18

ИИСУС И ПИЛАТ

       (после чтения Булгакова)

Было утро. Тревогой душа одержима.

И волчица с взъерошенной шерстью из бронзы -

Этот истинный образ правления Рима,

Чёрной тенью, предвестницей злой где-то  бродит.

Мимо первой когорты легиона захвата

К Иродову дворцу с лилеями.

К прокуратору Иудеи Понтию Пилату

Вели подследственного из Галилеи.

Он был одет в хитон разорванный,

В белой повязке. Ремешок вокруг лба.

И дрогнул цветок, небрежно сорванный,

В руках у Пилата. Не знал, что судьба

Единственный шанс ему подарила

Загладить ошибки, избегнуть кары

Но нерешительность предрешила...

Он не чувствовал. Не открыл своей карты.

Прокуратор с трудом поднимает глаза: и сжалось

На минуточку сердце. Испуг или жалость?..

Арестованный в синяках. Капли крови  засохли

"Всем выйти вон! - закричал, - иль оглохли?"

Голову стиснул руками Пилат: болела.

Веки прикрыл и сквозь зубы спросил: "Твоё имя?"

"Имя моё - Иисус, из Назарета". Синела

Полосочка неба над пальмой. "Во имя...

Во имя чего ты храм захотел разрушить?"

"Здание я не хотел разрушать, поверь мне.

(Если я объясню тебе: храм - это тело, но  есть ещё души,

Есть и бессмертный, божественный дух. Неверие

Не позволит тебе понять). Пленник только  вздохнул.

"Ты царём иудейским себя называешь?"

"Царство Моё не от мира сего. Так - от века!» - Иисус отвечает.

"Каиафа сказал: ты догмы церковные подрываешь?"

"Царство Бога внутри самого человека".  Отчаясь

Он объясняет Пилату, что дорога к нему  нелегка.

Это битва с собой. Победить - только волей!

Прокуратор поморщился: нестерпимо болит  голова.

"Хочешь, я помогу освободиться от боли?"

Пилат недоверчиво смотрит на арестованного

Странный он человек. И ему на Голгофу идти...

"Ты узнал мои мысли? И что уготовано?"

"Всё в пространстве начертано, в виде  ярких                                                                                            

                                                                    картин"

Боль мгновенно прошла. "Ты целитель,  колдун?"

"Я ни то, ни другое. Я поведать об Истине  должен.

Я Свой жребий избрал и иду.

Ведь молиться не в храме, а в духе сложно.

Я хочу научить"... - "В нём не вижу вины.

Отпустите его", - предлагает толпе орущей,

Но священники с чернью начинают вопить: "Распни!"

Багряница накинута и терновый венец  накручен.

"Он назвал себя Сыном Божьим", - кричали.

А Пилата вдруг охватил суеверный страх.

Где-то слышал он, что в начале

Меж Богом и человеком посредника звали так.

И злился он на толпу и на пленника.

И махнул рукой на орущих и воющих.

"Это добрые люди? Это - чёрное воинство!

Злость кипит в их глазах и слюна с ядовитою

                                                                         пеною".

-"Это добрые люди, но не ведают, что творят.

Мне их жаль. Воздаяние будет жестоким.

Как раскаются после за то, что сейчас  говорят".

"Не Его, но Ввараву отдай". Так шумела

 толпа злым потоком

Каиафа - первосвященник шёл к прокуратору:

"Синедрион освобождает во имя Цезаря -

Ввараву, - голос Каиафы под стать диктатору, -

Кто царём себя называет - противник Кесарю".

Пилату возразить было нечем. Обречён

  странный пленник.

Вдруг в голове помутилось. Куда-то поплыли

И фонтан, и терраса, белая статуя, зелень.

И, казалось, всё кругом стало серым от пыли.

"Что с тобой, игемон? Скоро будет гроза".

"Нет, Каиафа, с тобою мне душно и тесно".

Полыхнула зарница, отразившись в глазах.

Что сказали друг другу враги - неизвестно.

А Божественный сын человеческий

 приближается к Лысой Горе.

Пусто там. Лишь дрожащая тень от креста.

И гроза возвещает о смутной, тревожной поре.

И о радости светлой. О воскресенье Христа.

*  *  *

  Е.И. Рерих в одном из воплощений была маркграфиней Утой.

Века... века... Как профиль их туманен.

Что было? Будет? Видеть - не дано...

Но был мой сон, по крайней мере, странен,

Сквозь жалюзи, в прикрытое окно.

О, век тринадцатый, как ты далёк, далёк.

Германия... Страна времён суровых.

Вопросы есть. Ответов нет готовых.

...Погас огонь и тлеет уголёк,

И я должна скорей разжечь камин.

Графине нездоровится сегодня.

Она вошла легко и так свободно.

В руках, пьянящий запахом, жасмин.

Я так люблю у ног её сидеть.

Ловить тот взгляд и ласковый и томный.

Волос касаться шелковистых, тёмных.

Мне, девочке, так весело глядеть,

Когда она стоит с пером гусиным

У тёмного бюро. Я здесь прислуга,

Но с радостью служу. В большой гостиной

Собралась вся семья. И будто друга

Большого ждут. И колокольчик звякнул.

И у ворот готического замка

Явился человек совсем не старый.

Не конник, - пеший и по виду - странник.

Но гордою была его осанка,

Каким огнём глаза его горели!

Казалось, вознесут ему осанну...

Но плотно в кабинет закрылись двери.

...В ковчег - шкатулку маркграфиня Ута

Магический подарок положила.

Исчез посланник на другое утро,

Оставив Камень необычной силы.

И только раз Держательница Камня

При мне шкатулку эту приоткрыла.

И видела я огненные крылья...

Пусть это сон. В забвенье он не канет.

...В двадцатом веке, вовсе не случайно

К хозяйке возвратился Камень звёздный.

Кристалл Сознания. Волшебный Чинтомани.

Сверкают звёзды, и сияет воздух.

 

                           *   *   *

О, мой любимый, бросивший меня!

Понять пытаюсь и теперь прощаю.

Мой враг, мой ум – тебя не принимаю

В советчики. Есть сердце у меня.

Оно не ошибется, не обманет,

О, дивный лотос, колокол, орган!

Оно мой друг. Оно всегда всё знает.

Завесу скинет, разогнав туман.

Я не ропщу на шквал постигших бедствий.

Судьбы несправедливость? Не фатальность -

-Закон возмездия, закон причин и следствий

И мне воздал. Вот такова реальность!

О, мой любимый, бросивший меня!

В какой-то жизни ты вернёшься сыном.

Таким беспомощным, таким невинным,

Ко мне придёшь. Придёшь, любовь моя!

Магнит моей любви тебя притянет

Ко мне. Не к ней. Ты выберешь меня!

Кармическим узлом нас не затянет.

Его развяжем мы - и ты и я.

Моя соперница моей подругой станет.

О, как мы будем искренни, нежны.

Вражда меж нами никогда не встанет.

Там старые обиды не важны.

Платить долги. Как связи эти прочны!

И к этому идёшь. И это явь. Не сны.

А в Высших Сферах – всё предельно точно...

Там, в будущем, я жду. Смелей, мой сын!

*   *   *

Как в шелесте листвы найти наречья

Другого мира, что нам всем сродни.

…А где-то в прошлом, проникая в Вечность,

Иную сущность высветят огни.

Кем я была? Заморскою секвойей,

А может, у разлившейся реки

Берёзой под российской синевою

Тянулась к солнцу, бурям вопреки.

Не знаю кем была, но ведь была же!

О, как тянулись мои ветви ввысь!

А ведь кому-то он казался блажью –

Призывный шёпот листьев: "Отзовись".

Наверное, хотелось петь и плакать.

И где-то в бледно-розовой коре

Рождался звук... И даже в дождь и слякоть

Мне грезилось о солнечной поре.

Я - человек. Желанья исполнимы.

Не ограничена судьба моя.

... Но кажется, что корни-исполины

Порою не пускают ввысь меня.

РАВНОВЕСИЕ

                                         Т.А.

Ты, женщина, мужчину возвышаешь,

Умеешь зажигать и вдохновлять.

Но отчего неправедно страдаешь,

Привыкшая безмерно отдавать?

Мужчина устремляется к захвату,

Ступая по сердцам, как по мостам.

Дух рыцарства уснул в подушках ватных,

Всё расписал, расставив по местам.

О, женщина, освободись, откройся,

Ты – творчество высокое, ты – жизнь!

Мужчина – дух. Но как священно свойство

Материи, вдруг устремиться ввысь.

Лишь равновесие, чтоб удержать планету,

Лишь равенство явит страны рассвет.

Воскресший рыцарь посвятит сонеты,

Единственной, в очах которой свет.

***

                                    Б. Н. Абрамову

Вновь вечер наступил. И он стал ждать.

Возможно, повторится изумленье…

Симфонию по Высшему веленью

Ему хотят зачем-то передать.

О, неужели голоса в ночи

Звучат в пространстве, как полет свободный,

И надо лишь настроиться на волны,

Попасть под благодатные лучи.

А в мирозданье нет добра и зла.

В безмолвии суровом и великом

Таинственные и святые лики

Благую весть стараются послать.

«Экран сознанья чист, как полотно»

Ритм Космоса… Не это ли блаженство? -

Выращивать посевы совершенства,

Благословляя истины глоток.

СИЛА МЫСЛИ

О, солнце! Новый день! И новой "я"
Пригрезились подробности природы.  

Мне показалось: там, за огородом,  

Лежит страна, заведомо своя.  

Её творит сознание моё.  

А сила мысли – творческая сила.  

И если бы я очень попросила…  

Но знаю – это чудо не пройдёт.  

Хотя бы потому, что тонкий мир  

Мне недоступен. Но его творенья  

Перетекут в строку стихотворенья.  

И ты сидишь загадкою томим.  

В пространстве ничего не пропадёт.  

И всё равно на Землю возвратиться.  

Поэтому с мечтой своей проститься  

Я не спешу. Она ко мне придёт.  

И может быть, в реальность воплотится.

 

ДОСТОИНСТВО

Чувство достоинства  - не потерять!

Трудно в себе раба уничтожить,

Жив он. Внутри, в уголочке, опять

Он притаился, чтоб силы умножить.

Честь и достоинство – факел в руке.

Не погасить, сохранить и не бросить,

Не потерять в быстротечной реке,

Не удивляться возникшим вопросам.

Чувство достоинства – гордость страны.

Но почему мы стоим на коленях?

И разбиваем у серой стены

Скудность сознания, омуты лени.

Духа достоинство – сердца огонь.

Крылья растут в направлении к солнцу.

Так не нарушим извечный закон

И не пребудем в неведеньи сонном.

И не позволим унизить себя:

В чаше несущего – отблески света.

Если неясно, озвучит ответом

Шаг, на который решимся, любя.

 На страницу автора